Гонзо (Имир Скшетуский) | Gonzo (Ymir
Skshetusky)

История
- История существа
Существу повезло появиться на месте Разрыва тогда, когда имитаторы еще не были пресыщены вниманием людей и научены опасностью нетипичности образов. У него был Холд и, надо сказать, довольно успешный.
Так бы все и шло своим чередом, хоть к житию в холодных, неприглядных пустырях вряд ли можно привыкнуть, но Разрыв…Разрыв позволил обескураженному моментальным путешествием имитатору попасть во Внешний мир, буквально пропитанный сомой, и начать действовать, с осторожностью присматриваясь к жителям неизведанных земель, скорых на расправу, диковатых, как и сами уроженцы Бэдленда, но послушных, когда дело касается всевозможных верований.
Первую оболочку существа яро верующие жители зарождающейся Скандинавии нарекли Ривфадером — королем троллей, разумеется, из-за воистину внушительных размеров и запоминающейся физиономии. Люди той поры, как уяснило существо, четко делили территорию, Асгард, Мидгард и Утгард, принадлежавшую, соответственно, богам, о которых существо не ведало вовсе; людям, неизменному и, как казалось, безграничному источнику энергии, ну и чудовищам — сотоварищам из Бэдленда. Это разграничение Внешнего Мира в течение долгих лет поддерживалось посредством исправно поступающей сомы. Иные побаивались прихода из дремучих лесов, сошествия с высоких гор проклятых троллей — приносили жертвы; вторые искали славы, сами шли навстречу смерти в уже указанные места — погибали смертью храбрых в челюстях вечно голодных имитаторов; последние же попадались случайно, когда хотели срезать путь или наткнуться на сокровища в логове монстра.
Но затем безмятежные года прекратились. На смену исполнительным и богобоязненным язычникам пришли христиане со своим Святым Улавом— скверный народец. Повадились истреблять не только себе подобных, но и уже озвученных жителей Утгарда. Оболочку имитатора изловили, насадили на копья — то еще зрелище — а затем триумфально закопали, возведя над землей подобие монумента из одного большого и уродливого булыжника. Сначала приходили, проверяя, сможет ли Ривфадер снова восстать и начать угнетать человечество, а затем забыли о том, что некогда король троллей действительно жестоко расправлялся с теми, кто не снабжал его свежей плотью. Камень порос мхом и, вероятно, до сих пор служит чем-то вроде достопримечательности.

Попав  обратно в Бэдленд и встретившись с сотоварищами, которые так же неудачно пережили покорение Скандинавии христианами, существо стало готовиться к следующему прыжку на поверхность. Время выдалось непростое, тревожное и голодное, ибо выбравшись из Холда однажды, Ривфадер утратил прежние привилегии в нем.
Опять повезло спустя несколько столетий, которые в бесконечном злосмрадии Бэдленда протекли быстро, ибо возникла необходимость выжидать, прикидывать удачный шанс проглотить как можно больше энергии. Ожидание бы довело существо до безумия, но Разрыв возник снова и позволил имитатору вновь выбраться во Внешний мир.
Шел XIV век, и положение ранее презираемых христиан показалось бывшему Ривфадеру поводом для злорадства. Этот замкнутый микрокосм, это полное пренебрежение правилами личной гигиены, изъеденные оспенными ямками лица, гнилые зубы… Похоже, тот, кого верные подданные папской веры нарекли Сатаной, его прихвостни в роли кровожадных демонов, а также протагонисты — Святой дух, якобы творец всего сущего, распрекрасное войско архангелов, все они оставили определенный след на формировании новых цивилизаций. Такие же имитаторы, как и тролли в прежние времена, но решившие занять свой досуг в перерывах между получением сомы, а может, для стимуляции ее поглощения, внушением людям всяких занятных историй, из которых и сложилась христианская вера. Подтвердить или опровергнуть этот факт существо не могло, а потому решило разумно следовать традициям, уже накопленным человечеством. Его новой оболочкой стал глуповатый «ночной мастер», золотарь из Мюнстера, в выгребной яме которого и произошел Разрыв. Проведя несколько дней в относительной удаленности и безмятежности канавы, наполненной трупами зверья и отходов славного немецкого города, имитатор явил себя обескураженному человечку, который в последние минуты своей жизни не испугался, потому что знал, что на страх имеют право те, у кого надежда на спасение все еще маячит на периферии. Он даже не испросил прощения у Христа, когда увидел, как челюсти демона смыкаются на бренной оболочке. В этот раз предстояло поработать, чтобы не вызывать более подозрений своим нетривиальным внешним видом. К счастью для иноземца, о судьбе славного золотаря никто особливо не беспокоился. А потому наш герой сумел затаиться на длительное  время во все той же яме, пока не собрал из податливой, но недолговечной материи новый, теперь уже тщательно продуманный облик, который, пусть и не имел грубых ошибок старого, все же не являл собою образец «человечности». Впрочем, когда подложный ночной мастер был отловлен коллегами, тупоголовые, страдающие от бесчисленных болезней, они не нашли ничего лучше, как решить, что паренька попутал нечистый от долгого общения то ли с сивухой, то ли с отходами достопочтенных бюргеров. Относительное уродство и прочие недостатки «нового» облика поначалу скрывал толстый слой грязи.

Расплату в виде Черной Чумы человечество получило несколькими неделями позже смерти безвестного мюнстерца. И этот период стал отправной точкой на пути неопределенной тяги существа к людям. Пандемия, массовая истерия, голод и войны — следствия глупых предрассудков, сгоняли больных и здоровых в церкви, где отвратные миазмы распространялись с пугающей скоростью, а пляски Святого Витта лишь довершали дело, перенося болезнь из города в город посредством беспрерывной деятельности отчаявшихся безумцев. Тогда существо взошло на другую, более пугающую должность, чей образ и ранее внушал людям опасения, что человек под синим плащом — сын выше означенного Сатаны. Заплечных дел мастер приводил простых бюргеров в ужас одним своим появлением на людных улицах, его фигура жила в относительном удалении от размеренного быта горожан, но в то же время в значительной степени на него воздействовала.
А когда Черная Чума, не жалея ни детей, ни стариков, вторглась в окрестные земли, он так и вовсе превратился в одного из непременных спутников смерти, когда, заручившись поддержкой себе подобной черни, в том числе и сотоварищей, освобождал город от гниющих в выгребных ямах трупов…или не совсем трупов. Наблюдая за безуспешной борьбой христиан с напастью, вряд ли имевшей происхождение божественное, существо училось.
Столетие спустя имитатор отправился на Юкатан под видом кока и так впервые увидел темный континент, населенный все теми же язычниками, в значительной степени отличающимися от прежних внешне, но не внутреннее. Впрочем, кормить корабельных крыс безвестному испанцу предстояло недолго, он, как и группа конкистадоров, попросту пропал в джунглях, отпевал несчастных, чьи тела так и не были обнаружены, сам Диего де Ланда.
На деле же именно в отдаленных уголках лесов, где проживали майя и куда пока что не добрались испанцы, имитатор и обретался впоследствии, пока племена индейцев не перевелись, и его снова не низвел до состояния грязного попрошайки всеобъемлющий голод.

К счастью, в Америке - пристанище всех, кого прежние религиозные настроения и финансовые беды не очень-то прельщали, - нашлось место и гостям из Бэдленда. Ближе к девятнадцатому веку, на фоне Войны За Независимость, несколько обнаруживших друг друга имитаторов пришли к идее Холда во Внешнем Мире — никто не исключает, что до подобного не дошли ранее (вспомнить только братца Сатану и его войско); разжились, как подобает, кое-каким имуществом, позже, когда война наконец была прекращена, сумели перевести зарождающийся культ, разумеется, под видом консервативного семейства южан, в Луизиану, поближе к потенциальным жертвам, всячески принижаемым представителям негроидной расы. С пищей они обращались аккуратно, покуда та работала, приносила доход и пропитание.
Век выдался смутный, но когда первые недовольные приступили к открытым  агрессивным действиям, имитаторы не запаниковали. Им ли страшиться войны или расправы одних людей над другими? Гражданская же, начавшаяся в 1861 году, принесла гостям из Бэдленда новый источник пропитания. Время, когда соотечественники вешали и жгли семьи друг друга, едва сохраняя рассудок, надежно укрывало нечеловеческие пристрастия имитаторов. Наш герой, видный на тот момент плантатор, заручившись поддержкой себе подобных, отправился защищать идеалы конфедератов и, надо сказать, удачно питался как попавшими впросак южанами, так и враждебными республиканцами.

К слову, однажды вышла оказия, когда рядовой Картер Дрюз увидел, как сам подумал, своего мертвого отца, в форме, на породистом скакуне…Живым, хотя сержант Дрюз вот уже несколько дней как покоился в сырой земле. О подобных и многих других случаях в своих произведениях поведал господин Амброуз Бирс, и о которых бывший плантатор прочитал уже значительно позже, возможно, после смерти самого талантливого мистера Бирса.
По воле случая несколько членов его Внешнего Холда просочились обратно в Бэдленд. После себя один сотоварищ Жлоб оставил куда более удачливому знакомому проклятую безделушку типа Губитель. Более со Жлобом «якобы Дрюз» не виделся, а потому и случая вернуть вещицу так и не представилось. Возможно, не все еще потеряно…
В 1917 году существо снова попало в Европу под видом рядового американской армии поддержки, чтобы поучаствовать в конфликтах во Фландрии. И все затем, чтобы собрать сливки, которые обычно появлялись в ходе тех или иных конфликтов. «Якобы Дрюз» знал, что любая война приносит сому, дело не в тех, кто пропал без вести, оказавшись в брюхе иноземцев, дело во всем, что уже происходило и будет происходить, когда человечество в очередной раз затеет очередную бойню. Века сменял друг друга, люди полагали, что узнают о мире, в котором живут, больше, проникнув даже в самые удаленные его уголки, но…Ничего не менялось. Ими всегда руководили почти дикарские понятия, и истинная сущность человека, прямо как у имитаторов, обнажалась во время войны, так или иначе. Застав вырезание целых наций, как например, армян или греков, существо погибло само на Филиппинах по чистой случайности и вине одного спятившего крестьянина.
В следующий раз существо решило, что ненадолго отдохнет от войн и связанных с ними лишений. Оболочкой его стал непутевый Карл Ласлоу, фермер. Напившись, Карл, в отличие от полюбившегося имитатору золотаря, успел вскрикнуть, прежде чем чудище, заставшее его, выбравшегося из дома помочиться, смачно хрустнуло костями черепушки. Ныне понадобилось куда больше сил и времени, чтобы привести план в исполнение и не просчитаться, а уж о том, что люди называли страданиями плоти, имитатор знал и ранее чуть больше, чем предостаточно. С каждым разом он лишь глубже проникал в эту хитроумную сферу, куда обычным смертным вход заказан. Пока тело полностью не сформировалось, иноземцу пришлось углубиться в дикие подлески и заросли кукурузы славного местечка под названием Хемингфорд-Хоум. В сельской глуши, к счастью, и доселе есть, где надолго затаиться, чтобы ждать, чтобы тихо терпеть все неудобства перевоплощения. К счастью, прошлая смерть отслужившего свое золотаря не была для нашего героя полной неожиданностью, и теперь он понимал, что слишком уж легко распрощался с уродцем-человечком, к которому будто бы даже привык.
Своего мужа, обескураженного и будто бы даже напуганного, с удивительно кривой ухмылкой, Кэрриетта Ласлоу обнаружила в свинарнике, хотя уже пару дней как не надеялась, что забулдыга объявится. О пристрастии Карла к выпивке в округе знали, как и о том, что женушка уже не первый год просит супруга перебраться в город, потому и не бросилась на его поиски остервенело, как сделала бы по-настоящему влюбленная в своего супруга дуреха. Кэрри - славная девчушка - простодушная южанка, которая стала жертвой эпохи "просперити". Компании-гиганты воздействовали на ее ограниченный умишко эффективно, и паника находила на молодую женушку Ласлоу всякий раз, когда дело доходило до жизни в кредит или выхода нового холодильника-духовки-радиоприемника. К несчастью, новый Ласлоу мало смыслил в фермерском деле, и когда Депрессия забрезжила на горизонте в виде голода, бедной Кэрри пришлось отказаться не только от мечт о лучшей жизни, но даже от того немногого, что ранее делало ее счастливой, в том числе и любовь Карла. Разумеется, натурально имитировать сложные чувства существо тогда не умело, однако когда на пути в Южную Каролину сердобольную женушку схватила какая-то хворь, он сумел прекратить страдания несчастной быстро. 
Позже Карл отправился на маневры, а затем и в Нормандию, заменив бесследно пропавшего во время проведения операции рядового орудийного расчета - стоило понять, что где-то за Атлантикой разгорается очередной конфликт, который принесет еще сомы.

В дальнейшем же Ласлоу приходилось перебегать от союзников к фрицам. Он проникал в поезда с военнопленными, просто свинарники - сразу припоминались выгребные ямы в Средние Века - под видом только что съеденного немца выводил парочку чехов, если поезд останавливался по тем или иным нуждам. Стоит ли говорить, что за хаос тогда воцарился на работающих путях? Да, посвященные в секрет имитаторов не дремали, их действия стали более чем заметными теперь, когда отчаявшихся людей уже не так пугали мифические демоны. Наш герой не стал исключением.
Ласлоу, почти истощенный, сумел найти себе прокорм в Дрездене, когда упавшие бомбы смешали в кучу и немцев, и американцев, и прочих доходяг. Пахло хорошо прожаренным мясом, а некоторые бедолаги, уже отчаявшиеся выбраться из пылающего города, все еще жили, что притягивало имитатора отчаянно. Славное было время. Впрочем, расхаживая по Гроссен Гарден в поисках пропитания, существо познакомилось с понятием дежа сенти (Déjà Senti, т.е. уже прочувствованное) и немало удивилось этому, поскольку до сего момента не предполагало, что нечто может настолько опротиветь. Но, так или иначе, война Карлу Ласлоу надоела. Так у него, пожалуй, появилось собственное мнение на тот или иной счет.
Он вернулся в Америку в сорок седьмом году, решив, что не стоит, наверно, ворошить давнее прошлое, чтобы не разочаровываться в некогда очаровательных пастбищах на территории Скандинавии и Испании, Нормандии, Фландрии, Греции и Армении. Оказавшись по другую сторону от Атлантики, Карл Ласлоу надолго покинул стремительно развивающийся и цивилизованный мир, выбрав в качестве дальнейшего существования скромное поселение каджунов.
Существо выбралось в мир после неудачного общения с хиллбиллиз спустя двадцать лет, когда застало уснувшего на пляже Восточного Побережья байкера из "Язычников". Совершался пробег в честь Дня Труда: набравшиеся пивом, надравшиеся, натрахавшиеся вдоволь зверюги разбрелись вдоль моря кто куда. Их уже не боялись, как лет пять тому назад, а потому и относились к «лежбищу» жители Монтерея уже спокойнее, разве что держали своих дочерей под замком — как бы чего не вышло. Восстанавливаться имитатору пришлось под галдеж чаек и плеск волн, вот только радости он поэтому поводу не испытывал. Время выдалось трудное — сомы пришлось на его долю не так уж и много, и  происходило не просто трудно, а мучительно, да и местечко, надо сказать, оказалось мерзкое — чтобы добраться до относительной уединенности испещренного острыми камнями берега и схорониться там.
Как оказалось, «потерялся» в тот день байкер по имени Имир не один. Чью-то девицу обнаружили утопленной, еще одному неудачнику ненароком проломили голову и оставили в гроте истекать кровью. Когда похмельные «Язычники» наскоро пособирали манатки и отправились восвояси, следов оставалось в избытке. А имитатору, уже опытному в подражании людям, оставалось лишь вдумчиво наблюдать за остатками сомнительной роскоши из своего укрытия, создавая новое тело.
Ласлоу был неудачной шкурой, да и времечко выдалось так себе. Но возникшее на почве перемен в Америке - цивилизации, которая едва не канула под гнетом кризиса в небытие, едва-едва держалась на ногах пару сотен лет назад, точно учащийся ходить жеребенок, - изумление существо вряд ли когда-нибудь забудет. Перед ним, стоило только выбраться из грота и отправиться к Монтерею, возник монстр. Чудище, что хлеще некоторых допотопных сотоварищей, здраво рассудил подставной человек.
Оставшиеся в городе коллеги по клубу признали зачуханного соплеменника не сразу, но через некоторое время все же помогли с затяжным похмельем после очередного марш-броска в человеческий мир. Предоставили брошенному другу несколько долларов и кое-какие сведения из последних.
Эти, не так давно разобравшиеся с передрягой в СМИ дикари, пожалуй, последний отголосок прошлого, гунны современного мира, начинали заметно сдавать, как и всякая цивилизация - в теории, а имитатор видел их предостаточно. Многих вывела с фривея семейная жизнь, долгая и счастливая, кого-то посадили, иных оставили в безызвестности, как Имира. И, надо признать, не так далеко зачиналась компания поинтереснее…

Имитатор примкнул к «Семье» Мэнсона, чьи черные мессы напоминали уставшему от предопределенности человеческого существования имитатору консервативные перфомансы времен языческих. Убийства совершались людьми, а существу иного происхождения доставались вкусные кусочки время от времени. Но активная деятельность Мэнсона и его прихвостней оказалась скоротечна. Однако именно от Чарли, как и все прочие члены «Семьи»,  имитатор получил новое имя — Гонзо — и в последствии представлялся им.
О личности некогда байкера тогда знали мало, да и он нечасто связывался с обычными обывателями, а когда в окружении «Семьи» заговорили о каких-то придурках из «Последнего Часа», существо подумало, что должно проверить, много ли эти подражатели знают на самом деле…Как оказалось, весьма и весьма. К тому же Культ в те времена активно вербовал единомышленников, и его идеи казались Гонзо привлекательнее, нежели «Helter skelter». Все же тяжбы черных и белых не могли привлечь существо иного происхождения, которое на вопросы цвета кожи, религии и политики в двадцатом веке смотрело, мало сказать, снисходительно. Но конец славной эпохи выдался неплохим. Гонзо не раз менял имя и фамилию, вымышленную биографию и род деятельности. Его видели и под видом мусорщика, и клининг-менеджера в городской больнице Лос-Анджелеса, исполнителя на редкость паршивенького хэви-метала и живодера в муниципальном приюте для бездомных животных, и т.д. и т.п…
Имея определенную тягу к людям неформальным, с нестандартным мышлением и своеобразной деятельностью, а также привычку подолгу привыкать к новой среде, Гонзо с 1994 года осел в Нью-Йорке, в сквоте на Пятой Стрит, в 1997 году, когда здание снесли, перебрался в оный на Седьмой улице и с тех пор занимается самыми различными делишками, вплоть до принятия очередной музыкальной братии под крышей одного из домов, попутно делясь с неофитами необъятной мудростью Культа.
На свое существование, почти бомжевское, Гонзо не жалуется, а питается на редкость аккуратно.

- Фальшивая человеческая биография
Имир родился в семье польского военного иммигранта, оказавшегося чем-то полезным для Штатов. Даровитый ученый перевез через Атлантику и жену, и отца, и мать, а счастливо зажил уже в Омахе. В детстве Имир мечтал стать адвокатом, как некогда дед, даже поступил на оного в Бостонский Университет, но вылетел с позором, когда потратил собранные по какому-то поводу деньги своих одногруппников на прибыльные, как казалось, финансовые вложения. С тех пор Имир перебивался как мог, и судьба со временем завела его в Вегас, где юный и даровитый поляк принялся просаживать то немногое, что зарабатывал в музыкальном магазинчике. Со временем Имиру удалось значительно повысить свой статус, став вокалистом в одной из богопротивных музыкальных групп, игравшей в стиле хэви-метал. Благодаря весьма условной славе наш герой и обзавелся женой, Мэри Клэптон (что было на самом деле и не принесло ни имитатору, ни Мэри ровным счетом никакого удовольствия), которая весьма не к месту стала его суженой, попросту забеременев (само собой, от другого участника группы). Открыв однажды способность одаривать детишками Вселенную, Мэри, казалось, не могла остановиться. И Имир, все еще мыслящее и, надо сказать, тревожное существо, подумал, что не хочет променять свободную жизнь на жиреющую бабу с выводком детей. Он сбежал и удачно прятался сначала в Калифорнии, затем в бывшем Диксиленде, меняя профессии и друзей, пока не оказался в общине сквоттеров в Нью-Йорке. Впрочем, об имени, указанном в документах, мало кому известно. Имир представляется Гонзо и находит, что его бесшабашность имеет много общего с чертами, присущими верному напарнику Рауля Дюка.

Психологическая характеристика
Общее описание:
За длительное пребывание во Внешнем Мире личность Гонзо, успевшего побыть и «ночным мастером» в средневековом Мюнстере, и миссионером в Южной Америке, и солдатом Конфедерации…Да кем только не бывшего, успела обрасти несметным количеством деталей, что сделало простую и понятную - ну, в общем-то - сущность имитатора не такой уж и цельной. Можно сказать, что, пережив все выше описанное, владелец несколько тронулся умом. Ах, если бы только это был положительный момент!
Гонзо достаточно тревожен, когда дело касается нездоровых настроений в социуме, так как он физически не может предчувствовать нечто подобное, он удачно улавливает те или иные перемены в людях, и по ним уже строит первые догадки. Зачем? Чтобы знать, где появляться не стоит, а где вскоре можно будет отлично подкрепиться.
Несмотря на выпестованную с особым тщанием способность подстраиваться под постоянно изменяющийся мир, Гонзо все так же остается созерцателем его, а не прямым участником, который что-то меняет, чего-то достигает. Он не привык действовать по заранее расписанному плану, а редкие примеры из его воистину растянувшейся биографии — скорее исключения из правил, которые сформировавшаяся в полной мере личность имитатора может себе позволить. Гонзо нравится наблюдать за людьми, наблюдать с интересом охотника и коллекционера, который увидел ценный экземпляр махаона. Однако ж не все смертные являются для него ценной добычей в этом плане: простые обыватели Гонзо не привлекают, их он старается и вовсе игнорировать, подчас грубо, не расщедриваясь на теплые слова.
Богатый жизненный опыт не означает в случае Гонзо быструю обучаемость. Может, он и не так способен, как некоторые сотоварищи, зато терпелив и упорен, осторожен, хотя порой развлекается, впадая в полное безрассудство, которое свойственно и некоторым людям.
Механически курит и бесконечно потребляет жирную пищу, обнаруженную хоть недоеденной на первой попавшейся остановке, хоть во рту бродячей кошки. Впрочем, и кошку, если уж настрой определенно ни к черту, а сомы мало, в общем, день не заладился, Гонзо тоже сожрет, будьте уверены. И к животным, и даже к детям он питает куда меньше симпатии, нежели к полноценным личностям. А также искренне недоумевает, отчего к юным особям такое трепетное отношение. Пожалуй, понятие семьи так и осталось за гранью понимания имитатора, как и кое-какие традиции тщательно отрепетированные за годы, проведенные человечеством на земле. Не потому, что он о них не знает, а потому что не умеет распределять приоритеты в правильной степени.

Псевдопсихологические проблемы:
Имир одна большая проблема, нет, серьезно, он опасается преследования, жены, выводка детей, атомной войны да и вообще в отношении войн настроен крайне негативно, притом сам на поверку оказывается вовсе не пацифистом. Типичный хикки, но общения с людьми не страшится, хотя и выглядит, и пахнет подчас странно и пугающе.

Прочее
Навыки и способности
- Бытовые и специфические навыки
— говорит на английском, в худшей степени изучен немецкий, авось вспомнит пару фраз на испанском, а вот на польском не разумеет вообще;
— в общем смысле способен имитировать простые бытовые действия, включая глажку, готовку, уборку, приколачивание полочек, вот только прибегает к означенным на редкость неохотно;
— все же житие в славном городе Мюнстере оставило в памяти имитатора кое-какие знания о пытках и устранении нежелательных тел, пускай и безнадежно устаревшие, впрочем, ореол романтики вокруг фигуры заплечных дел мастера до сих пор неизменно притягивает Гонзо;
— худо-бедно сыграет на гитаре несколько песен Uriah Heep и творчества своего родного коллектива. Воображением и творческой жилкой, увы, обделен, а потому импровизировать не в состоянии, зато имеет определенных любимцев в музыкальной сфере, с которой Гонзо начали ознакомлять еще члены «Семьи», потому и «вкусы» у имитатора сомнительные, зато память хорошая;
— техника до сих внушает  Гонзо недоверие, да ему и незачем ею пользоваться. Теоретически знает, что: «вон те штуки с цветными экранчиками — коробки с деньгами. Люди суют туда карточки, а Жлобы умеют ничего не совать, но деньги в обоих случаях получаются!»;
— ходячая энциклопедия. Гонзо многое знает об истории Штатов, поскольку сам участвовал чуть ли не в каждом масштабном событии, о чем-то может поведать в качестве очевидца, хоть книгу написать, поскольку писать и читать тоже обучен. Возможно, таким образом в очередной раз может подтвердить полноту выбранного имени.
- Боевые навыки
— не понаслышке знает, как обращаться с огнестрельным оружием разных эпох, впрочем, при себе такого не носит;
— несмотря на внешнюю худобу, руку имеет тяжелую и по случаю обязательно ответит обидчику подлым тумаком, если тот невпопад откроется, впрочем, никакими выдающимися знаниями в сфере рукопашного боя не блещет;
- способен, поднакопив сомы, скрутить оппонента в бараний рог, а потом и семейку его обокрасть, прикинувшись негодяем-папашкой (разумеется, не все сразу), да и прибегает к способностям имитатора Гонзо лишь в случаях крайней необходимости;
Дополнительно:
При себе у Гонзо почти всегда находится Губитель  — проклятая вещица, созданная и оставленная во Внешнем Мире одним сотоварищем Жлобом. Разумеется, оной имитатор никак не пользуется, однако хранит.

Обратная связь:
618661051